ПРИТЯЖЕНИЕ НЕБЕС, ИЛИ НЕИЗВЕСТНАЯ СТОРОНА ТВОРЧЕСКОЙ ПЛАНЕТЫ ОЛЕГА БАСАЕВА
Участник всероссийских, республиканских и международных
выставок, удостоенный серебряной медали Российской Академии
художеств, Олег Басаев хорошо известен зрителю своим чеканным
интеллектуально-эстетическим живописным стилем.
Утонченный колорит, академически точный рисунок, ренессансное
понимание пространства и формы и мышление человека, родившегося
в эпоху освоения космоса и преодолевшего притяжение земли в
своем сознании, – характерные черты, определяющие его лучшие
полотна.
Он намеренно избегает чрезмерной экспрессии, часто
свидетельствующей о полной спонтанности рождения живописного
произведения. В отличие от сюрреалистов, с которыми его часто
сравнивают, он не пытается игнорировать контроль разума, видя в
этом своеобразную ответственность художника перед зрителем,
которого оберегает от неизбежной агрессии импульсивной,
сверхэмоциональной самопсихотерапевтической живописи. Такая
живопись может быть актуальной, как бодрящий душ, в
благополучном, сонном и сытом обществе, как это случилось на
заре модернизма. Наше время, напротив, требует ясности и
разумного подхода, дабы справиться с обилием информации и
безумной стремительностью перемен, вызывающих растерянность. Это
вовсе не означает лапидарного подхода к пластическому и, тем
более, к образному решению в произведениях Басаева, и не
исключает их очевидного концептуально-содержательного и, в
некоторой степени, эзотерического характера.
Олег Басаев – постоянный участник конкурсов, устраиваемых
галереей «ИР-АРТ», где его работы неоднократно отмечались жюри в
числе наиболее удачных.
Несколько лет назад в Интернете фирмой «Мерседес» был
объявлен международный конкурс. Из огромного количества работ,
представленных участниками из разных стран, в финал прошли
только двенадцать, среди которых оказалась и живописная
композиция Басаева «Великое колесо», к сожалению, мало известная
осетинскому зрителю. Эта работа не может быть названа случайной
или проходной в творчестве художника. Кроме того, она, пожалуй,
могла бы быть обозначена как закономерный результат развития его
художественного образно-пластического мышления, обладая
качествами лучших его произведений. Лаконичная композиция и
острота ясно поданной идеи, которыми может обладать логотип или
фирменный знак, подаются в ней языком традиционной классической
живописи при полном соблюдении законов вида. Художественные
средства, как и должно, подчиняются образу, имеющему богатый
смысловой подтекст, не исключающий некоторой иронии в подаче
объекта и его тени и наводящий на размышления об эволюции
великого изобретения человечества.
На другом конкурсе, посвященном Владикавказу и также
проведенном этой галереей, одной из достаточно удачных была
работа «Дзауджикау. Полеты во сне и наяву», в которой
обнаруживается знакомый синтез пейзажа и натюрморта,
сочетающийся с игровым совмещением невесомости и земного
притяжения. Это произведение оказалось своеобразной жанрово-
стилистической ступенью перед появлением другого холста,
«Осетия. Притяжение небес», ставшего призовым на недавнем
конкурсе галереи ИР-АРТ, проходившем под названием «В горах мое
qepdve;. Жюри конкурса отметило высокое профессиональное
мастерство исполнения, композиционную и колористическую
цельность работы, но, в особенности, ее глубокое и актуальное
образное звучание. Следует подчеркнуть одно любопытное качество
этого произведения. Содержание работы и ее визуальный образный
строй достаточно понятны именно осетинскому зрителю. Но для всех
остальных, не знакомых с осетинскими традициями и топографией,
она может показаться эзотерической, хотя имеет универсальный и
доступный смысл. Очевидно, что художник размышляет о пище земной
и духовной, о сакральности древних трапез. Облака, нанизанные на
шампур, парящий над Столовой горой подобно тонкой стреле, еще
раз утверждают давным-давно обозначенную цивилизованным
человечеством необходимость питать душу, дабы она возвысилась
над земной твердью. Три пирога – три ипостаси мироздания, три
уровня мира, три ступени духовного восхождения. Вспоминаются
зонтики буддийских ступ, символизирующие три ступени на пути к
нирване, преодоление которых – сначала сферы земных желаний,
затем сфер телесности и чувств, форм и внеформенного – по сути,
способствует победе духа над плотью. Три парящих пирога
связывают собой два стола – земной и небесный. Ритуальная чаша
выплывает прямо к зрителю, приглашая его к священной трапезе.
Сочетание статики и невесомости, столь любимое художником,
подчеркивает присутствие и взаимопроникновение двух миров –
реального и трансцендентного, в котором полет – естественное
состояние.
На этом же конкурсе Олег выступает в новой роли. Он впервые
показывает свои фотоработы. Нужно заметить – весьма успешно. Его
фотокомпозиция «Нежность» заняла одно из призовых мест, другие
две работы, диптих «Скорбные дни», также были названы в числе
удачных и неординарных. Что касается «Нежности», то, несмотря на
простоту мотива, очевидное присутствие тонкого лирического
настроения и благополучное композиционное решение, эта работа
вызвала споры среди специалистов. Высокопрофессиональные
фотографы посчитали, что при всех достоинствах запечатленного
мотива, городской фонарь, виднеющийся над древесной кроной, явно
лишний. Художники и искусствоведы, напротив, увидели в его
форме, похожей на искусственное рукотворное растение – дерево
или цветок, особый смысл, раскрывающий сущность взаимодействия
природы и большого города, а посему сочли не только уместным, но
и концептуально-значимым существование фонаря, словно проросшего
сквозь ветви к небу. Интересно, что в этом они оказались близки
мнению самого автора.
У Олега Басаева есть фотографии не только лирико-
философского, но и острого социально-политического характера,
известные только узкому кругу друзей. Например, фотография со
стаей ворон.
Приход профессионального художника в фотографию не нов, но он
всегда открывает новые, нестандартные пути развития ее языка и,
конечно, понимания ее задач и возможностей. Он, приход, еще раз
доказывает, что безупречная визуальная фиксация и компоновка
объекта далеко не всегда обеспечивают творческие достоинства
работы, а самое главное, он позволяет разрушить штампы в
отношении к художественной фотографии, зачастую существующие
даже у опытных фотографов.
Среди фотографий Олега – снимки, сделанные на Кипре, где он
ежегодно бывает по приглашению галереи «Диахроники»,
принадлежащей Христофису Кикасу. Мастер фиксирует обычные, на
первый взгляд, мотивы родины Афродиты, где каждый предмет
воспринимается как звено, связывающее нас с древностью,
убаюканной зноем и морским ветром. Это дремлющие улочки старой
Никосии, залитые солнцем, лестница, запечатленная так, что
работа кажется произведением графического дизайна и своей
лаконичной цельностью сближается с живописным «Великим колесом»,
старый стул, вызывающий ассоциации с известными картинами Ван
Гога.
Конечно, здесь, на Кипре, художник, прежде всего, занимается
живописью. Он пишет маслом и акварелью. Но не менее интересную
страницу в его кипрском творчестве составляют графические листы,
выполненные пастелью на цветном картоне. Строгое, изысканное
колористическое видение позволяет ему извлечь максимум
возможностей из одного цветного тона основы, избегая пестроты,
отчего пастели приобретают камерность и мягкий аристократизм. В
пластической обобщенности и цветовой цельности графических и
живописных станковых решений, казалось бы, неожиданно можно
обнаружить очевидные черты монументальности, если не знать, что
мастер специализировался в свое время как художник-
монументалист.
К сожалению, графические листы и фотографии Олега Басаева не
столь часто можно увидеть на выставках в России, как и некоторые
произведения живописи, остающиеся пока неизведанной стороной
его творческой планеты. Но самое важное для нас то, что они еще
раз подтверждают: их автор – состоявшийся мастер со сложившимся
взглядом на мир и искусство. Он не стремится эпатировать зрителя
невиданным и непонятным, но и не подает ему красивых картинок,
не требующих осмысления. У него нет необходимости
демонстрировать свою глубокомысленность, поскольку глубина
образного мышления является естественной составляющей его
творческого метода. Он не обрушивает на нас миазмы болезненного
подсознания, а бережно и деликатно, без назиданий и поучений
приглашает к размышлению, всегда проявляя чувство меры, которое
еще никто не отменил как признак хорошего вкуса.