Виктор Цаллагов родился в 1963 году в семье учителей. Окончил
Владикавказское художественное училище, затем – отделение
изобразительного искусства факультета искусств Северо-Осетинского
государственного университета, войдя в число выпускников первого,
одного из самых сильных и ярких, выпуска этого отделения.
Уже в годы учебы живопись стала для него главным объектом
творческих интересов. Благотворное влияние наставников, Юрия
Абисалова и Шалвы Бедоева, а также специфика художественных
ориентиров, определяющих направление деятельности отделения,
обозначили русло тематических и пластических поисков Виктора
Цаллагова как живописца. Виктор успешно освоил академические основы
рисунка, живописи и композиции, составляющие язык реалистического
искусства. Его учебные постановки всегда отмечались в числе лучших.
И сегодня среди произведений Виктора Цаллагова, отличающихся
разнообразием форм живописи, нельзя не отметить работы
реалистические, воплощающие лучшие творческие качества этого
мастера.
Небезызвестный кризис отечественного реалистического искусства
рубежа XX-го – XXI-го веков миновал, не ослабив его значения.
Однако, как свидетельствуют многие выставки, далеко не все
профессиональные художники демонстрируют безупречное владение
школой, не говоря уже об уважении к законам реалистического языка и
пластической цельности стиля. Фигуративность и объемно-
пространственный характер живописи Цаллагова не являются для него
обособленной задачей. Они традиционно служат раскрытию его
миропонимания, хотя в качестве формы художественного языка
отличаются наибольшей сложностью воплощения и требуют серьезной
профессиональной подготовки.
Уже дипломная картина этого художника продемонстрировала не
только тонкое чувство пространственной среды, освещения и
настроения в природе, а также замечательное владение различными
возможностями масляной техники, но и неординарное образное видение
национального реалистического пейзажа. В дальнейшем он не раз
обращается к пейзажному жанру, осваивая не только горный, но и
городской, а также исторический пейзаж. Одухотворяющим началом в
его пейзажных композициях выступает зримое и незримое присутствие
человека. Материальность и масштабность природных форм, панорамный
охват огромного пространства, приютившего покрытые красной
черепицей дома, соседствующие со старинными башнями, передают
особое чувство гордости и восторга, обращенное к родным местам в
пейзаже «Унал». Мягкая дымка воздуха, словно воплощающая зыбкую
пелену времени, создает импрессионистическое ощущение бегло
брошенного взгляда, успевшего точно запечатлеть ускользающие
характерные черты осетинского горного селения в камерном
поэтическом пейзаже «Горная Алания». В картине «Мельница» теплый,
плотный и насыщенный по цвету передний план, написанный в
контражуре (против света), выступает выразительным обрамлением
залитой светом дали с величавыми заснеженными скалами на горизонте.
Здесь обнаруживается синтез пейзажа с бытовым жанром. Привнесение
на первые планы бытовых жанровых сцен, в которых художник выступает
как тонкий наблюдатель, запечатлевающий черты уходящего, почти
архаичного, быта горцев, создает сопоставление вечного и
преходящего, незыблемого и меняющегося и делает пейзаж философской
картиной. Возможно, ответом на вопрос – что же является главным в
этой картине – станет изображение могучего старого дерева,
осеняющего мир людей и, подобно далеким вершинам, устремленного в
небо. Очарование тонкого настроения присуще городскому пейзажу
«После дождя». Знакомый архитектурный мотив, пластическая мелодика
владикавказского модерна в облике здания художественного музея,
похожий на каналы мокрый асфальт с колеблющимися отражениями
создают в этой работе неповторимый поэтический образ родного
города. Интерес к архитектурному пейзажу, который, как правило,
присущ художникам, хорошо владеющим рисунком и знаниями законов
перспективы, проявляется в таких композициях Цаллагова, как
«Алания. 11 век» и «Путь к храму». Средневековый аланский храм в
горах – не просто характерный и приметный мотив в картинном
пространстве. Он оказывается композиционной доминантой и смысловым
духовным центром этих двух близких по духу картин.
Среди произведений Виктора Цаллагова следует отметить
замечательное решение такой сложной жанровой формы, как детский
портрет. Это работа под названием «Вика», представляющая портрет
его дочери. Художник выступает здесь последователем русских
романтиков XIX века, открывших в портретной живописи неповторимый
мир души ребенка, в отличие от взрослых, живущего чувствами.
Живописец воплощает в конкретном изображении маленькой пианистки,
держащей на коленях ноты, обобщенный образ современной девочки,
любознательной и открытой. Ее внутренний мир наполнен только ей
ведомым ощущением музыкальной стихии и выражен особым светом,
источаемым взглядом и улыбкой. В качестве фона в этом портрете
предстает, словно защищающее ребенка, золотистое свечение
бесплотных фигур ангелов и святых, придающее портретному образу
особую чистоту, задушевность и, в то же время – несколько
загадочное романтическое звучание.
Уделяя большое внимание светской станковой картине, Виктор
Цаллагов, тем не менее, достаточно известен в Осетии как художник-
монументалист. Именно в качестве монументалиста он был удостоен
звания лауреата Государственной премии правительства Российской
Федерации, являясь одним из создателей мозаичной панорамы Стены
Памяти Владикавказского Мемориала Славы. Работа над реставрацией
монументальных росписей алагирского храма Вознесения Господня
способствовала его серьезному профессиональному изучению церковной
стенописи и последующему обращению к ней. В результате появились
эскизы росписи Георгиевского собора во Владикавказе, выполненные
совместно с участниками художественного объединения «АРТ-ОС»,
председателем которого он является. В составе той же творческой
группы он участвует в росписи церквей Владикавказской исправительно-
трудовой колонии и Аланского Богоявленского женского монастыря.
Обращение к языку монументальной живописи сказалось в
характере колорита и манере исполнения многих его станковых
произведений. Светлые тона фресок, неброская богатая цветовая
изысканность итальянского мрамора во флорентий-ских мозаиках и их
тонкая ритмическая вибрация определяют стилистику целого ряда
картин, написанных, прежде всего, на мифологические темы. В
структурно-пластическом решении и отношении к материальности
предмета в этих композициях обнаруживается близость направлению,
обозначенному в осетинской живописи произведениями Шалвы Бедоева.
Предмет в композициях Виктора Цаллагова часто кажется мягко
распадающимся на мозаичные плоскости и тут же составляющимся вновь,
находясь во власти непрерывного внутреннего движения. Этот прием
оказывается главным средством художественной выразительности в
картине «Курдалагон», представляющей мифического небесного кузнеца,
чудесно являющегося из дыма и одновременно скрывающегося в нем.
Стихийная свобода в движении силуэтов, взаимодействие предметной
формы и беспредметной среды с переменным преобладанием того или
другого обнаруживается в работах «Ацамаз» и «Ангел-хранитель», а
также триптихе «Реквием», в котором безликая вечность, поглощая и
затягивая раны, оставленные скорбью, во-площается в абстрактной
живописно-цветовой субстанции. Дематериализация предмета выступает
средством обозначения иного, фантомного пространства – пространства
мифа, пространства памяти и истории, внедренного в пространство
творческого воображения. Она же обозначает всевластие вечно
меняющейся материи и стихийных сил Вселенной, уподобляемых
человеческим чувствам, что можно увидеть в абстрактных
произведениях художника «Осень» и «Пробуждение».
Еще во время реставрации настенной живописи Коста Хетагурова в
алагирском соборе Вознесения Господня Виктор Цаллагов, помимо
творческих, ярко проявил свои незаурядные организаторские
способности, умение строить, что бы то ни было, масштабно определяя
глобальные и небольшие задачи. Обладая сильным, напористым
характером и будучи личностью энергичной, он умеет быть лириком и
философом, тонко и музыкально передавая степень энергетической
насыщенности художественно-поэтического пространства своих
произведений.